Єдність у розмаїтті

IN MEMORIAM: ОЛЬГА РАПАЙ-МАРКИШ

Богдана ПИНЧЕВСКАЯ

Жизнь и творчество Ольги Рапай – скульптора, керамистки, художницы, которую при жизни только немногочисленные издания решались назвать полным именем, – Ольга Перецовна Рапай-Маркиш, – отличались разительно, как могут отличаться только внутренняя и внешняя канва историй еврейского художника, оказавшегося в эпицентре событий украинского художественного процесса ХХ века. История внешняя, собственно биография, состояла из резчайших перепадов трагических и относительно спокойных, на фоне предыдущих действительно счастливых периодов. История внутренняя, – та, отражения которой зафиксированы в ее произведениях, – связана с внешней условно и не слишком плотно, поскольку творческое воображение во все времена не принуждает автора к документальной фиксации событий, а иногда единственная освобождает художника от побочных эффектов наиболее из них неудачных.

В личном общении Ольга Рапай была необычным, – в понимании необычно молчаливым – человеком: в ней чувствовалась сосредоточенность представителя того поколения киевской интеллигенции, об одном из которых А. Ахматова писала: «...и до конца донес великолепное презрение». Воспитанность и сдержанность, – а Ольга Рапай была человеком корректным, – при такой закалке страной/эпохой ничего не меняют: человек, способный на афористичную и не всегда комплиментарную характеристику происходящего, не смешивается с толпой, и отличие кто угодно почувствует сразу: по особенностям взгляда и тому, что можно назвать осмысленностью молчания.

***

Ольга Перецовна родилась в Харькове, несколько лет жила в Москве, затем, в разгар послевоенной сталинской антисемитской кампании, в сибирской ссылке; последние несколько лет жизни она провела в Израиле; но большая часть ее жизни досталась Киеву. Вся, – как прижизненная, так и такая, как эта, то есть мемориальная литература о ней, – советская, еврейская и украинская, – уточняют разницу между внешней и внутренней канвой биографии скульптора: с одной стороны – свидетельства жуткой судьбы еврейской интеллигенции в сталинскую эпоху, чудовищность которой в женском исполнении умножается многократно; с другой – относительно успешно пытаются раскрыть ее воображаемый мир, тот самый, о котором пишут: «запечатленный в произведениях». Что касается комментариев самой художницы, то в рассказах об особенностях эпохи она была предельно точна; а вот в том, что касалось скульптуры, предсказать ее реакцию было невозможно. Так, на мой вопрос о том, кто именно изображен в очень страшной (те, кто рассматривал ее произведения внимательно, знают: были и такие) скульптурной химере на столике в мастерской, Ольга, подчеркнуто любезно улыбаясь, ответила: «Депутаты», и, отворачиваясь, кивнула на радиоточку, из которой как раз, кстати, раздавались соответствующие шутке утробные звуки сессии Верховного Совета.

***

Ольга Маркиш родилась в 1929 году, в Харькове, в семье еврейского поэта Переца Маркиша и филолога Зинаиды Йоффе. Вскоре ее мать повторно вышла замуж, и до 1937 года новая семья жила в Киеве. К счастью, родители девочки продолжали поддерживать отношения, благодаря чему в момент ареста мамы и отчима Ольга оказалась в московской семье отца и, таким образом, избежала судьбы детей репрессированных: специального детдома. Московская половина детства прекрасно описана даже в кратких интервью художницы: семья Переца Маркиша дала девочке ясные представления о базовых категориях, например, таких, как «интеллектуальная элита», «домашняя библиотека» или «любимая работа». Спустя 10 лет, в 1948 году, мать Ольги вернулась из ссылки, и девушка снова переехала в Киев. Вскоре новая волна арестов заставила родных мамы в 1948 году забрать ее на Урал, однако теперь наступила очередь отца: будучи членом Еврейского Антифашистского Комитета, он разделил участь своих товарищей. Четыре года заключения закончились традиционно для тех времен, – поэта похоронили в неизвестной братской могиле.

За Ольгой Маркиш, в тот момент уже студенткой Киевского художественного института, пришли в феврале 1953 года; после политической тюрьмы на Шелковичной и традиционной Лукьяновки девушку два месяца переправляли по этапу в село Долгий Мост под Канском. Приговор студентке обещал 10 лет; о скорой смерти Сталина никто не догадывался; и поэтому тоже скульптор Николай Рапай приехал к Ольге в Сибирь, где женился на ней, и где, собственно, она и получила вторую фамилию, под которой ее творчество известно во всем мире.

В 1955 году Ольгу освободили, и она вернулась к семье, – вначале в село к свекрови, а затем, после длительной бумажной волокиты, в Киев, где наконец, только в 1956 году, окончила Киевский художественный институт.

По сравнению с предыдущими годами новый период можно было считать благополучными, даже зная подробности судеб ближайших друзей семьи, например, Григория Гавриленко и Сергея Параджанова. Георгий Якутович, Роман Балаян, позже скульптор Луиза Черешкевич и другие определяли систему координат киевской интеллигенции советских времен, специфику которой, как, скажем, атмосферу города, объяснять посторонним равно приятно и бессмысленно.

Известность, большие заказы, возможность работать в большой мастерской Союза художников в огромном здании на улице Перспективной (названной будто в насмешку, поскольку, помимо художественных мастерских, СТО и туберкулезного диспансера, на ней больше ничего не поместилось) и другие особенности последующих лет, наверное, можно было бы считать счастливыми, не будь у людей с поломанной юностью сложных отношений со счастьем. Но первый и самый яркий в жизни пример отношения к работе, – пример отца, который, согласно свидетельству Ольги, «работал, как каторжный», похоже, был одной из первых семейных заповедей, и количество оставленных Ольгой Перецовной скульптур свидетельствует о том, что этот закон самосохранения творческой личности она усвоила навсегда.

Так было до середины 2000-х гг., когда, к большому сожалению друзей и близких, выяснилось, что Украина – неважная страна для пожилых художников с болезнью Альцгеймера. Именно поэтому 4 декабря 2009 года Ольга Перецовна репатриировалась в Израиль. До самой смерти 1 февраля 2012 года она жила в доме престарелых; известно, что в музее керамики в г. Рамат– Ган состоялась выставка ее произведений. До последних дней Ольга Перецовна вела студию керамики в «своем» доме престарелых, продолжая заниматься делом, без которого себя не мыслила, – но, в сущности, по-другому быть не могло: ведь жизнь, посвященная любимой работе, чаще, чем принято думать, обрывается вместе с ее окончанием.

***

За несколько десятилетий работы в Киеве Ольга Рапай создала несколько монументальных проектов. Самым известным из них можно считать Дом государственных художественных коллективов, расположенный в центре города, между станцией метро «Университет» и площадью Победы: красочное керамическое панно масштабом в 300 кв. метров (252 плитки в длину и 8 в высоту) на цокольном этаже создано в 1970–е гг. ее мастерской.

Ей принадлежит вся керамическая часть решения интерьера бывшей Республиканской библиотеки для детей имени Ленинского Комсомола, с 2003 года – Национальной библиотеки Украины для детей, для которой в 1975–1978 гг. было построено специальное здание на улице Бауманской, неподалеку от ст. метро «Нивки». Это керамические панно «Сказки народов мира», «История книги и книгопечатания», композиции, посвященные истории музыки, и другие украшения из шамота и глазурованной глины. Дизайн гостиницы «Братислава», созданный в 1980-х гг., к сожалению, не выдержал испытания не столько временем, сколько нравами: в эпоху накопления первичного капитала новые владельцы здания уничтожили авторскую керамику, и теперь узнать о том, как выглядело помещение с ее декором, можно только по публикациям прежних лет. К сожалению, мне не приходилось видеть ее решение интерьеров институтов физиологии и ботаники, но, думаю, композиции Ольги Рапай сложно спутать с работами какого-то другого скульптора.

В статье 2003 года художник Александр Миловозоров назвал Ольгу Рапай «самой уважаемой и известной фигурой в украинской керамике». С ним нетрудно согласится, – количество и качество ее работ, ярких, теплых, задумчивых или жизнерадостных, украшает множество киевских зданий. Страшная подложка судьбы в ее творчестве превратилась в тот самый невидимый, и, думаю, незаметный непосвященным темный фон, на котором особенно ясно видны особенности того, что называют: радость. Характерной особенностью ее почерка можно считать то, что, занимаясь монументальными заказами или глиняными эквивалентами личных химер, художница никогда не ограничивалась набором из одного–двух цветов, и у зрителя всегда создавалось такое впечатление, как будто в каждой композиции присутствует весь красочный спектр без исключения.

***

Керамика – покладистый материал; библейские свойства глины, из которой, если верить переводам, был создан первый человек, придают неказистому на первый взгляд виду декоративно–прикладного искусства достоинство, способное защитить профессию от каких угодно претензий современности.

Скульптуры Ольги Рапай–Маркиш, – так мне показалось, когда я увидела их впервые, – были учебником гротеска, во всей его остроте, – от саркастичных реплик в пользу происходящего вокруг до грустных притч и причудливых сказочных историй. Звери, птицы, клоуны, музыканты, писатели, сказочные, фольклорные и литературные персонажи жили своей, беспокойной, тихой или нарочитой жизнью, и заостренность их характеристик говорила об огромном счастье освобождения воображения художника от слишком ярких образов. Четкость артикуляции каждого образа производила впечатление диалога, выстроенного емкими афоризмами; а впрочем, она сама именно так и объяснялась. Яркость больших и маленьких композиций, должно быть, близка всем без исключения детям и тем взрослым, которые именно так понимают радость, или жизнерадостность, или любовь к жизни.

Странно писать о таких вещах в мемориальной статье, но в данном случае по- другому нельзя: Ольга Рапай-Маркиш вложила в свои скульптуры ту любовь к жизни, о которой больше других знают только те, кому есть с чем это качество сравнивать.

Мирослав МАРИНОВИЧ
Иосиф ЗИСЕЛЬС
Вячеслав ЛИХАЧЕВ
Олег РОСТОВЦЕВ
Віталій НАХМАНОВИЧ
Микола КНЯЖИЦЬКИЙ
Володимир КУЛИК
Виталий ПОРТНИКОВ
Олег РОСТОВЦЕВ